Рассматривая фотографию, люди замечают особенности составляющих ее элементов — вариаций, контуров, фактуры, формы, цвета, размера, расположения объектов и других элементов, открывающих себя тренированному глазу при внимательном рассматривании. Замечаемые различия и сходства в этих элементах становятся тем, чем для объемных предметов служит вес: изображение воспринимается как уравновешенное или с перевесом в ту или иную сторону. Относительная «весомость» составляющих элементов – их пропорции, краски, массивность и другие характеристики могут казаться естественными, привычными или неожиданными, даже диссонирующими. Отдельные части изображения могут намекать на некоторые конфигурации — треугольник, скажем, или круг. Они могут обретать ритм — понятие, казалось бы, приложимое лишь к движению и звуку, а не к зрительным образам. Даже если фотоснимок состоит из одного- единственного элемента, размеры этого элемента, его тональность и положение в кадре вызывает у зрителя некоторые ассоциации и сравнения, находит отклик.
Почему человек способен так откликаться на зрительные образы? Существует много объяснений. Стремление связать видимые компоненты в единое, осмысленное целое является, возможно, основной функцией разума. Мы выживаем в борьбе за существование, потому что непрерывно организуем и осмысливаем все видимое, опознаем и анализируем зрительную информацию дабы избежать врагов, отыскать друзей, добыть пишу и так далее. Если мы увидим бегущего по улице человека, то почувствуем,вероятнее всего,простое любопытство, но как только свяжем этого человека с преследующей его фигурой в полицейской форме, наше любопытство сменится настороженностью или даже тревогой. Стремление человека осмыслить изображение, отыскивая в нем такие характеристики, как уравновешенность или ритм, отчасти объясняет физиология. Будучи двуногими существами, мы проходим через период жизни, в котором от нас требуется известная ловкость, уменье балансировать на двух конечностях, стоять и ходить; поэтому человек остро реагирует на уравновешенность – ее присутствие его успокаивает, а отсутствие беспокоит. Равномерный же ритм приятен нам, потому что он соответствует бесчисленным ритмам природы: биению сердца, сменами дня и ночи, движению волн, фазам Луны. Впрочем, по мнению психологов, эти физиологические причины играют второстепенную роль по сравнению с устройством головного мозга, который видимо, всегда стремится организовать зрительную информацию в наиболее простые, упорядоченные и симметрические системы.
Все эти теории, вероятно, не лишены оснований. Можно поставить вопрос о дизайне так: поскольку человеческий мозг, по каким бы то ни было причинам, предпочитает единство, упорядоченность, равновесие и четкие ритмы, то почему бы не организовывать все наши изображения с учетом этих и никаких других факторов? На такой вопрос обычно дается очевидный ответ: да потому что, помимо ясности, порядка и равновесия, мозг нуждается еще и в возбуждении, факторе, который дают элементы, вносящие разнообразие, неожиданность и напряжение. В таком случае, можно было бы сказать, идеальный дизайн должен быть ясен, упорядочен и сбалансирован, но не слишком очевидным образом. Он должен быть достаточно необычен и разнообразен, чтобы заинтересовать, но не настолько необычен, чтобы раздражать. Однако и этот, более сложный рецепт не выдерживает строгой критики. Отвечающий этой формуле дизайн ослабит выразительность. Ведь если, скажем, изображение, по замыслу автора, должно нас волновать, то, может быть, как раз его неуравновешенность и взволнует нас больше всего. Необычные пропорции могут раскрывать тему с исключительной силой, привычные взаимоотношения могут оказаться совсем не обязательными: фотоснимок, который не имеет ни одного доминирующего элемента, а содержит лишь цветовые, тональные или линейные соотношения, может передавать замысел автора не менее убедительно, чем фотоизображение, выполненное в традиционной манере.
Рекомендую к прочтению: Абстрактная фотография