Франция – именно в этом государстве начинает свое развитие американская фотография. О первом механическом способе получения изображения было заявлено на совместной встрече Академии художеств и Академии наук директором обсерватории Парижа. Произошло это 19 августа 1839 года.
В честь основателя способа Луи Дагера, ему был присвоен термин «дагеротипия». Его суть состояла в размещении в камере-обскуре чувствительной к свету посеребренной пластинки, такой эффект был получен за счет ее обработки йодом. Для того чтобы рисунок проявился, пластину выдерживали над разогретой ртутью, а зафиксировать его удавалось промывкой специальным раствором гипосульфита. К такому доступному и практичному результату, не требующему помощи художника или гравера, Дагер пришел спустя 11 лет многочисленных опытов.
Дагер устраивал всевозможные показательные сеансы, как для деятелей искусства, так и ученых. Все его силы были направлены на пропаганду и популяризацию новой методики. Благодаря писателям, художникам и редакторам прессы, которая подчеркивала уникальность и перспективность изобретения, дагеротипия с невероятной скоростью стала распространяться по всему миру. Это была настоящая сенсация! Уже спустя месяц после заседания, на котором было объявлено об удивительном изобретении, в США появились первые дагеротипы, а Дороти Кэтрин Дрейпер стала первой женщиной, чей портрет запечатлели на дагеротип.
Сэмюэл Морзе, известный американский изобретатель и художник, весной в ходе своего пребывания в столице Франции по рабочим вопросам, нанес визит и в студию Дагера. Он детально изучил дагеротипию от чего пришел в полнейшее ликование. Его настолько поразил данный способ получения фото, что он поведал обо всех деталях в письме, которое через месяц было опубликовано в издании «Нью-Йорк обсервер». Оказывать поддержку творения Дагера, Морзе не переставал и вернувшись в Штаты.
Однако несмотря на несовершенство процесса, число фотографов в США неуклонно росло. К концу 1840 года появились объективы со светосилой в 16 раз большей, чем у менисков (ландшафтных объективов) Дагера, и светочувствительность пластинок тоже повысилась, когда их стали обрабатывать хлором, а не только парами йода. После этих улучшений портретная фотография перестала походить на пытки инквизиции.
Когда до Америки дошло детальное описание способа и строения устройства, Морзе совместно с Джоном Уильямом, занимавшем в то время пост профессора Нью-Йоркского Университета, изо всех сил старались создать безупречные дагеротипы. Несмотря на сложность процесса, они даже занялись портретной фотосъемкой. Проблема создания такого фото заключалась в том, что натурщикам приходилось неподвижно сидеть в течение десяти минут под палящими солнечными лучами, поскольку чувствительность пластинок и светосила объективов были слишком низкими. Если современному человеку этот процесс покажется изнурительным, то человеку 18 века это казалось самым настоящим волшебством. К полученному снимку относились крайне бережно, ведь он существовал в единственном экземпляре. Фотографии часто хранили в специальных складных футлярах.
Невзирая на все трудности процесса фотосъемки, численность фотографов в Штатах стремительно увеличивалась. Уже к концу 1840 года были разработаны объективы, светосила которых в 16 раз превосходила светосилу менисков Дагера. Возросла и светочувствительность пластин. Добиться этого удалось за счет их обработки не только парами йода, но и хлора. Такие модификации позволили сделать портретную фотосъемку более комфортной как для позирующего человека, так и для фотографа. Она перестала быть похожей на пытку, ведь длительность экспозиции снизилась до пары минут, вес и габариты устройства существенно уменьшились, а процесс создания фото стал гораздо менее дорогостоящим. Такие достижения казались поистине революционными.
В течение следующего десятилетия повсеместно стали открываться дагеротипные ателье, причем не только в столицах и крупных городах, но и в маленьких населенных пунктах. Все большее количество любителей желали профессионально освоить методику дагеротипии и отточить свое мастерство. В наибольшей степени развился портретный жанр. В этом была заслуга не только искусства, но и сложившейся политической обстановки. В те годы у власти стоял Президент Джэксон, известный в истории сторонник демократии. Особенно явно подчеркивались роль и значение обычного гражданина, поэтому люди с удовольствием делали свои фото. Кто-то хотел запечатлеть только себя, другие снимались вместе со всей семьей, некоторые и вовсе позировали с каким-либо предметом, который максимально отражал характер, интересы или склонности его владельца. Сам процесс позирования в то время у большинства вызывал особое чувство, подтверждающее факт их существования в мире.
В ту эпоху общая задумка портрета зависела не столько от фотографа, сколько от самого заказчика. Мастер отвечал лишь за технические аспекты вопроса и фактический результат. Редким исключением из этого правила стали дагеротиписты из Бостона – Хоус и Саутворт. Когда-то они оба безгранично восхищались работами Гуро, представителя Дагера, которые демонстрировались в их родном городе. Его творчество подтолкнуло их к профессии фотографа. В 1841 году они стали работать в паре. Хоус и Саутворт не обращали внимания на существовавшие в то время классические штампы позирования и съемки. Если все дагеротиписты снимали заказчиков исключительно сидя или стоя, то напарники фотографировали клиентов в позах, которые на их взгляд наиболее ярко проявляли характер, темперамент, род деятельности. Нестандартный подход наблюдался и в других видах съемки. Все фотографы старались увековечить живописные городские улочки, красивые бульвары, американскую природу и ландшафты, тогда как Хоус и Саутворт снимали заметенные метелью корабли в гавани, интерьеры бостонских центров культуры или даже занятия в женских школах.
В заключении стоит отметить, что в те времена фотоснимки сочетали в себе титанический труд, виртуозное умение и огромную любовь к собственному делу. Фотограф относился к процессу не как к промыслу и заработку, а как к высокому искусству, в отличие от большинства нынешних фотографов, которым сегодня совсем не хватает того трепетного и бережного отношения к делу.